В Москву вернулись участники комплексной экспедиции «Гогланд».

Для большинства россиян названия Гогланд, Большой Тютерс, Соммерс, Сескар, Родшер, Виргины, Малый Тютерс и Малый Соммерс мало о чём говорят. А всё это внешние острова Финского залива, находящиеся в паре часов хода по воде от Санкт-Петербурга. Узнать об этих островах больше вот уже несколько лет помогает группа добровольцев Русского географического общества, которая совместно с Министерством обороны России шес­той год подряд организует экспедицию, получившую название «Гогланд» – в честь самого большого из 14 островов. Бессменным руководителем этой экспедиции является Артём ХУТОРСКОЙ,
который на днях стал гостем «Пресс-клуба» «Красной звезды».

– Артём Валерьевич, месяц, проведённый в экспедиции, уже позади. Для вас это уже шестой «Гогланд». Почему вы из года в год отправляетесь работать именно туда? Насколько важны экспедиции на внешние острова Финского залива?

– Издавна эти острова залива имели важное стратегическое значение из-за расположения на линии фарватера при подходе к устью реки Невы, – рассказывает Артём Хуторской. – На островах, в разное время принадлежавших Швеции, Финляндии и России, сохранились лабиринты каменного века, петроглифы, следы поселений викингов, наследие Великой Отечественной войны.

Последние 70 лет острова являются закрытой пограничной зоной, где проживает всего несколько десятков человек. Это создало идеальные условия для развития природных комплексов, сохранения уникальной, нетронутой человеком природы. В настоящее время, по оценкам учёных, на внешних островах насчитывается около тысячи различных видов растений, в том числе красно­книжных. Однако при всём уважении к первозданной природе нас, как поисковиков, больше интересует наследие вой­ны, которое осталось практически нетронутым ввиду удалённости от материка. Хотя на моей памяти были случаи, когда на острова беспардонно прилетали вертолёты с полупьяными охотниками из Санкт-Петербурга, для которых высадка на острове была нужна чуть ли не для одной фотографии в соцсети или пары выстрелов по уткам. Причём сколько ни объясняй людям, что острова до сих пор представляют опасность, так как они в своё время были заминиро­ваны вдоль и поперёк, псевдоту­ристы этого не понимают.

– Как появилась идея организовать первую экспедицию на острова? Наверное, до 2013 года, когда была организована первая комплексная экспедиция, вы уже сотрудничали с поисковыми движениями, или, как сейчас часто говорят, военными археологами?

– Конечно, экспедиция на острова была не первой в моей жизни. Мой первый выезд с поисковиками в лес на раскопки был в начале 1990-х годов. Причём совершенно случайно – просто пригласили ребята. Надо сказать, что ещё со школы, с младших классов я увлекался исторической техникой: велосипеды, мотоциклы, автомобили, танки, пушки… Кто бы мог подумать, что увлечение детства со временем перерастёт в профессиональное занятие этим делом. Хотя по образованию я юрист, после выпуска из вуза работал в уголовном розыске. Кстати, увлечение поисковым делом предопределило и мою семейную жизнь. Именно в подобной экспедиции я познакомился со своей будущей женой – Екатериной, которая делала упор на местном фольклоре, собирая его в регионах.

В какие леса и на какие раскопки были мои первые поездки? Помню как сейчас. Это Калужская область. Уже тогда мне показалось, что вокруг меня собрались единомышленники, именно те, кто занимался поиском старой техники. Разумеется, параллельно с нашим основным поиском мы находили огромное количество непогребённых останков солдат. Но не было, естественно, ни опыта, ни методик работы с останками. Мы просто пытались примитивно найти медальон. К сожалению, из того количества останков солдат, которые были найдены попутно с поиском военной техники, мы не установили ни одного лица.

– Сейчас вы уже руководитель комплексной экспедицией «Гог­ланд», шестой год подряд выезжаете на острова. Объясните, чем же они так уникальны?

– Чтобы рассказать об их уникальности, об интересе к ним, прежде всего поясню, как я попал на острова. Это произошло совершенно случайно. В связи с тем, что я не географ или историк, ещё лет десять назад я, условно говоря, ничего не слышал про эти острова. Помнил лишь из школьного курса про русско-шведскую войну и Гогландское сражение. А вот что такое внешние острова Финского залива, как они называются, сколько их и как до них добраться, я не знал.

Так получилось, что летом 2013 года коллеги из Русского географического общества пригласили поучаствовать в археологической экспедиции на Гогланде, где студенты разных вузов проходили практику. Это было крайне интересно. Мы с ними походили, посмотрели – действительно уникальный край, потрясающей красоты остров. Я понял, что здесь не ступала нога военного археолога, здесь не проводились поисковые работы как раз по возможным местам нахождения павших воинов и гражданского населения, которое погибло осенью 1941-го в ходе таллинского перехода, когда советские войска оставляли Таллин.

– А почему почти 70 лет там не велись никакие работы? В связи с тем, что острова имеют закрытый статус?

– Во-первых, закрытый статус островов, а во-вторых, их удалённость от большого берега. Суровые особенности Финского залива, когда ты не рискнёшь иной раз вый­ти на моторной лодке в шторм. Таким образом, эти острова превратились в некий музей под открытым небом.

– Экспедиция называется «Гог­ланд» в честь самого большого острова и первого из 14, на который вы попали. Как возник проект с другими островами?

– Также совершенно случайно. Во время нашей первой экспедиции на Гогланде в один прекрасный вечер, сидя у костра, ребята мне рассказали о соседнем острове. Мол, есть такой Большой Тютерс. Остров, который, со слов моих собеседников, заставлен немецкой военной техникой, что там везде боеприпасы, что там полно амуниции и снаряжения. Я, естественно, не поверил, что Большой Тютерс – остров загадок и военной техники. Чтобы развеять мои сомнения, мне показали фотографии с телефона. Я был просто поражён! Я просто не ожидал, что в России где-то, кроме Курил, есть ещё такой затерянный мир. Думал, что, кроме как на Шумшу на Курильских островах, я такого больше нигде не увижу. И действительно, прошла эта экспедиция на Гогланд, мы вернулись домой, и я начал бредить Большим Тютерсом.

Осенью 2013-го опять-таки коллеги из Русского географического общества организовали рекогносцировку на Большой Тютерс для планов на будущий сезон. И в 2014 году мы отправились на Большой Тютерс.

«Без Минобороны просто невозможно было бы реализовать колоссальное количество экспедиций, которые проведены за последние годы»

– Какие впечатления остались от рекогносцировки?

– Был, мягко говоря, восхищён и потрясён. Никогда в жизни не думал, что мне посчастливится увидеть это всё живьём. Представьте себе: 8 квадратных километ­ров, где в иные месяцы гарнизон у немцев доходил до 3000 человек. Только по данным наших трофейных команд, которые высадились на остров после ухода немцев, ими было обнаружено 72 орудия. Это не считая полевых кухонь, бензогенераторных станций, прожекторных установок, специальных прицепов, амуниции, экипировки, снаряжения. Это только элементарные подсчёты крупной техники. И вот, представьте себе, большая часть из этой техники предстала нашему взору. Где-то повреждённая, где-то взорванная, а где-то практически в первозданном виде. Мы ходили действительно как по военно-историческому музею под открытым небом.

Моей первой мыслью, как поисковика и собирателя, была такая: «Мы ничего не сможем сделать, нет никаких шансов это вывезти для экспонирования в музеях, ни у кого нет таких возможностей и сил». Был полный пессимизм. Вернувшись из этой небольшой экспедиции (она длилась меньше недели) на «большую землю», я предложил своим товарищам обратиться к руководству Министерства обороны и Русского географического общества с предложением о разработке программы вывоза этих уникальных объектов. На меня тогда посмотрели то ли как на умалишённого, то ли как на какого-то мечтателя. Но мы всё-таки обратились к Сергею Кужугетовичу Шойгу с предложениями комплексного обследования этих островов. Потому что даже высадка на один-два острова давала интересные перспективы.

Слава богу, Министерство обороны активно принимает участие в подобных проектах, очень активно поддерживает поисковое движение в нашей стране. Без Министерства обороны просто невозможно было бы реализовать колоссальное количество экспедиций, которые проведены за последние годы. Поэтому, я считаю, это огромная заслуга как руководства Министерства обороны, так и рядовых солдат и офицеров, прапорщиков и мичманов, которые участвуют в этих экспедициях. Без их практического участия, без их работы это было бы всё невозможно. Кстати, сегодня (беседа состоялась 11 сентября. – Прим. авт.) меня и мою супругу пригласило к себе руководство Русского географического общества. Повод более чем приятный – за многолетнюю работу в поисковом движении, и не только в качестве руководителей экспедиции «Гогланд», нас наградили медалями Министерства обороны России «Памяти героев Отечества».

– Большой ли состав экспедиции? Существует ли распорядок дня? С какими трудностями вы сталкиваетесь во время работы на островах?

– Мы хоть не воинское подразделение, но распорядок дня у нас армейский. С подъёма до отбоя. Правда, если с подъёмом всё чётко, то отбой порой у нас по обоюдному согласию переносится на более позднее время. Иногда мы так входим во вкус, что трудимся с налобными фонариками, даже когда стемнеет. Ещё у нас есть дневальный и дежурный по кухне. Пусть наш отряд и небольшой, в этот раз всего 9 человек, но дисцип­лина есть дисциплина. Основные сложности прошедшей экспедиции? За всё время всего один раз был дождь, из-за чего возникли проб­лемы с пресной водой. Приходилось её экономить. Посуду, да и сами мылись в морской воде.

«Во время транспортировки с островов найденных деталей, техники, вещей на каждый такой предмет вешается металлическая номерная пломба»

– А какая самая необычная находка этой экспедиции?

– Как я уже говорил, в этом году мы сделали основной упор на остров Большой Тютерс, куда в 1944 году десантировались наши войска, чтобы выбить со стратегического объекта немецкий гарнизон.

Брошенную военную технику третьего рейха на десятки лет надёжно укрыли дюны. Задача нашей экспедиции заключалась в поиске спрятанных артефактов. Нам было необходимо вырвать их у природы и доставить на «большую землю».

Мы сканировали грунт на десятиметровой глубине, обнаруживая то, что 70 лет было скрыто в недрах островных дюн. Но даже на поверхности — сотни снарядов и тысячи осколков. Если отдельные находки принято называть «эхом войны», то здесь Великая Отечественная заявляет о себе во весь голос.

Свою зенитную батарею, отступая, немцы успели заминировать лишь частично. В одной из найденных пушек боекомплект не сработал, и орудие сохранилось лучше других. Его обнаружили два года назад, с тех пор боролись с песком. Порывистый ветер каждое утро заставлял проделывать две трети работы лопатами заново, пока наконец ямы не превратились в котлованы. И даже сейчас, когда специалисты смотрят, как устроены эти механизмы, есть чему удивиться.

70-летний солидол до сих пор вращает колёса единственного сохранившегося прицепа, с которого немцы сняли покрышки: в сентябре 1944-го они были уже в дефиците. На Тютерсе есть даже корабельная лебёдка Первой мировой! И то, что члены экспедиции вообще видят первый раз в жизни, затрудняясь назвать модель. На сленге коллекционеров и военных это – «слухач», акустический прибор для обнаружения цели.

Кроме того, экспедиция «Гог­ланд-2018» очистила бункер времён Великой Отечественной вой­ны на острове Большой Тютерс и извлекла оттуда артефакты военной поры.

– А где-нибудь на материке можно посмотреть на ваши находки? С того же острова Большой Тютерс вывезли десятки единиц военной техники. Ещё огромное количество просто каких-то деталей, частей снаряжения. Кстати, как ведётся учёт найденного?

– Во время транспортировки с островов найденных деталей, техники, вещей на каждый такой предмет вешается металлическая номерная пломба. Всё вносится в журнал, составляется акт передачи и приёма. Возможно, эта бюрократия кому-нибудь и не нравится, но это наш труд, это наша история. Как-то у меня спросили про немецкую технику, мол, если западная сторона выйдет на нас с предложением передать им найденные нами образцы немецкого вооружения, как бы мы поступили? Однозначное решение – всё найденное останется в России. В наших планах открытие выставки в кронштадтском филиале парка «Патриот».

Пусть наши дети и внуки видят, какого грозного и сильного противника нам удалось победить. Пусть посмотрят, какая техника противостояла порой сапёрной лопатке.

Ещё раз хотелось бы поблагодарить министра обороны России генерала армии Сергея Шойгу, да и всё Министерство обороны за ту помощь, которую они нам оказывают. Какая бы ни была активная позиция энтузиастов, общественников, поисковиков, как бы ни горели глаза у музейщиков, но без помощи армии и флота вывезти с островов обнаруженные артефакты было бы невозможно. И вот благодаря решению министра обороны и президента РГО этот проект был осуществлён.

– Будет ли седьмая экспедиция?

– Обязательно будет. Только вот о сроках и её планах рассказать пока не готов. У нас, у поисковиков, принято говорить о будущем после 1 декабря. Так что запаситесь терпением.

Беседовал Роман Бирюлин,

МОСКВА, газета «Красная звезда»
12

Источник: arms-expo.ru