Восьмого августа исполняется ровно десять лет с момента нападения Грузии на Южную Осетию. Одними из первых удар приняли на себя миротворцы. О том, можно ли было избежать конфликта, о нынешней военной активности Грузии и возможных ответных шагах России, о переговорах в Женеве, а также о том, что поможет Южной Осетии стать экономически самодостаточным государством, в интервью РИА Новости рассказал бывший командующий Смешанными силами по поддержанию мира в зоне грузино-осетинского конфликта, нынешний посол РФ в Цхинвале Марат Кулахметов.

— Вспомните, пожалуйста, события ночи с 7-го на 8-е августа. Что происходило в штабе миротворцев?

— Работа была, конечно, очень напряженной. Была боевая работа, постоянно шли доклады с миротворческих постов, из расположения российского батальона, осетинского батальона, доклады о ведении огня из реактивной, ствольной артиллерии по населенным пунктам Южной Осетии, по миротворческим постам. В докладах говорилось о непосредственном огневом воздействии на эти посты, появились первые раненные в миротворческих батальонах. Первые погибшие в российском батальоне появились к 6 утра. Ночь была бессонной. Мы все были на боевых постах.

— Грузинская сторона активно продвигала информацию о том, что российские военные, колонна техники еще до 8 августа была на территории Южной Осетии. Как вы можете прокомментировать подобные заявления?

— Это оправдание команды Саакашвили. Такая теория появилась где-то около полудня 8 августа. Она возникла, я считаю, только потому, что все пошло не по плану Тбилиси. Накануне, 7 августа, у меня было несколько встреч с господином Якобашвили (министр Грузии по реинтеграции Темур Якобашвили — ред.), в телефонном контакте мы были с ним до 22:00. А посол по особым поручениям МИД РФ Юрий Попов вообще «челночил» между Тбилиси и Цхинвалом. У него были постоянные встречи в Тбилиси, в том числе, встреча с министром иностранных дел, которая состоялась где-то в 23:00. Мы были постоянно на связи с руководителями миссии ОБСЕ в Грузии, госпожой Тери Хаккала. До 17:00 я был постоянно на связи со старшим воинским начальником грузинского контингента. Но ни одно должностное лицо в течение 7 августа не обратилось ко мне с таким вопросом. Если бы этот вопрос был, они бы в любом случае подняли его передо мной. Никто за этот день ни разу этот вопрос не поднял. Но затем в оправдание он появился. Это чисто оправдание своей провалившейся агрессии.

— Можно ли было избежать открытого военного противостояния?

— Вся история началась в 2004 году, когда к власти пришел господин Саакашвили с его командой. Все забыли про боевые действия, которые были в августе 2004 года. Вот тогда началось все. Еще в те времена господин Саакашвили решил стать «собирателем грузинских территорий». С 2004 года по 2008 год грузинская сторона предприняла беспрецедентные действия по наращиванию своего военного потенциала. Бюджет увеличился в несколько раз, увеличилась численность вооруженных сил. В это же время Саакашвили со своей командой получал и с Запада соответствующие сигналы, которые позволили ему развязать руки. По крайней мере, ему на Западе никто не сказал: «Не поступай так». И то, о чем говорил Запад, он воспринимал однозначно — он может делать так, как он считает нужным. Вот это все привело к событиям августа 2008 года.

Августу предшествовали определенные действия со стороны Тбилиси. Серьезное обострение началось в середине июля с крайне драматичного обстрела города 15 июля с гибелью людей и многочисленными раненными, чего не было в течение предыдущих четырех лет. Во второй половине июля это стало систематичным, вторая часть месяца проходила практически в ежедневных перестрелках. Безусловно, югоосетинская сторона отвечала, огрызалась. Но если сравнить по интенсивности и возможностям, безусловно, перевес по всем направлениям был за Тбилиси. Тут нельзя даже было сравнивать по потенциалу.

—  Вы имеете в виду перевес по интенсивности обстрелов?

— Я имею в виду и по количеству, и по возможностям.

—  Вы считаете, что точка невозврата была пройдена в 2004 году?

— Она оттуда стартовала. Если человек принципиально принял для себя это решение, он к нему придет. Каким способом, это другой вопрос.

Мы коснулись Якобашвили. Это было просто маленькое колесико в решении своей большой цели.

— То есть, конфликта нельзя было избежать?

— Если бы мировое сообщество и Запад в первую очередь принципиально заняли позицию и сказали Саакашвили тем летом «стой», я думаю, мы бы это предотвратили.

Все видели, что он делал. В конце июля 2008 года в Цхинвал приезжала большая группа представителей стран ОБСЕ из Вены, и до них было доведено, что мы стоим у порога войны и дальше идти уже некуда. В Цхинвале тогда присутствовала миссия ОБСЕ, и у нее был полевой офис. Они были в гуще событий.

Они были в течение первой ночи (с 7 на 8 августа) и до 14:00 восьмого августа в городе. Они все это видели. Просто эти очевидцы куда-то пропали.

— В Грузии с 1 по 15 августа проходят учения с участием стран НАТО Noble Partner, при этом интенсивность взаимодействия Тбилиси и альянса растет. Иностранные представители регулярно посещают грузино-осетинскую  границу. Будет ли Россия реагировать на такую активность вблизи своих южных рубежей? Нет ли необходимости усилить какие-то компоненты военного присутствия РФ в Южной Осетии?

— Действительно, Тбилиси превратил некоторые районы вдоль границы с Южной Осетией в своеобразные «мекки», куда осуществляется политический туризм. В частности Диди-Хурвалети — легендарное место, куда привозят всех западных журналистов, политиков. Показывают им. Уже это смешно. Неоднократно югоосетинская сторона поднимала этот вопрос на Женевских дискуссиях, мол, хватит заниматься популизмом. Но это политика, которую выбрал Тбилиси.

Что касается устремлений Тбилиси в НАТО, Грузия уже много лет используется в первую очередь странами НАТО для продвижения своих позиций на Южном Кавказе. Сегодня она является форпостом позиций НАТО на Южном Кавказе.

Военнослужащие военно-политического блока НАТО на открытии международных военных учений Noble Partner под эгидой НАТО в Грузии / Фото: Sputnik, Денис Асланов

Нынешнее руководство не скрывает своих симпатий и своих целеустремлений. США делают ставку на Грузию и в первую очередь на ее руководство как проводника антироссийских настроений для снижения влияния России в районе Южного Кавказа, где позиции РФ были исконными.

Безусловно, это не остается без нашего внимания. Мы это внимательно отслеживаем, в любом случае не допустим дестабилизации ситуации. И всякие движения, в том числе, учения, которые сегодня проходят на территории Грузии, находятся под пристальным нашим вниманием. Мы не безучастны. Запад об этом знает. Сейчас на территории Южной Осетии дислоцируется 4-я военная база и пограничное управление ФСБ России, которые обеспечивают безопасность Южной Осетии. Запад с этим считается. Считаю, что на данный момент этого контингента вполне достаточно. Если будет необходимость — у нас есть люди, занимающиеся этим вопросом, будет принято соответствующее решение. Но все, что происходит в Грузии, у нас находится под серьезным, пристальным вниманием.

—  Возможна ли при каких-то обстоятельствах очередная военная агрессия или провокация Грузии против Южной Осетии? Есть ли опасность диверсий, терактов?

— После признания Россией Южной Осетии ситуация на Южном Кавказе, в особенности на границе Южной Осетии с Грузией кардинально изменилась. У нас здесь дислоцируется 4-я военная база, пограничное управление ФСБ РФ. В соответствии с двусторонним соглашением 2015 года о союзничестве и интеграции определено, что у нас единое пространство безопасности и общий периметр обороны. Я думаю, что Запад это великолепно понимает.

— То есть, никаких диверсионных групп тут в принципе быть не может?

— Ну, что я могу сказать. Если они безумцы, пускай попробуют.

—  Как вы считаете, поможет ли инициатива Грузии о повышении представительства на Женевских дискуссиях по безопасности в Закавказье до министров или даже до премьер-министров урегулировать отношения Тбилиси с Абхазией и Южной Осетией?

— Дело не в том, какой будет уровень представительства на Женевских дискуссиях. Главное — насколько в первую очередь Тбилиси готов идти на диалог с Южной Осетией и Абхазией. А вот этого как раз мы не видим. Поднятие статуса, я считаю, это просто отговорка. Мы от раза к разу в Женеве видим, что Тбилиси, к сожалению, недоговороспособен даже по такому элементарному вопросу, как неприменение силы.

— То есть это попытка тянуть время, перевести мяч на сторону РФ, Цхинвала и Сухума?

— Я думаю, не более того.

— Учитывая в том числе приближающуюся годовщину признания независимости Южной Осетии, ожидаются ли визиты каких-либо российских государственных лиц, главы МИД РФ Сергея Лаврова в этом году в республику? Когда?

— Югоосетинская сторона пригласила очень много руководителей из России, в том числе и президента РФ, министра иностранных дел. В Москве сейчас прорабатывается решение о том, кто приедет на празднование 26 августа. Сейчас процесс в стадии проработки.

— С какими вопросами обращаются граждане России в посольство?

— В основном это обращения о получении гражданства. У нас очень большое количество граждан России живет на территории Южной Осетии. Поэтому родители несовершеннолетних детей больше всего обращаются с тем, чтобы их дети получили российское гражданство. Это, пожалуй, наибольшая часть обращений, которые мы получаем.

— Каковы, на ваш взгляд, перспективы сотрудничества РФ и Южной Осетии в сфере туризма?

— У Южной Осетии очень большой потенциал для туризма. Она предназначена для туризма. В этой стране действительно есть все, чтобы данное направление было широко реализовано. Но в настоящий момент, конечно, в первую очередь чисто из-за финансовых возможностей республики, из-за организационных вопросов это направление развивается очень медленно. Но я считаю, что за этим направлением — будущее республики. Это их ниша.

— Многие за пределами Южной Осетии опасаются за свою безопасность здесь, в республике. Здесь можно безопасно путешествовать, отдыхать?

— Я считаю, нет таких проблем у нас.

— А что с экономическим сотрудничеством? Есть ли вероятность, что республика когда-нибудь станет самодостаточной и не будет зависеть от дотаций из России? Когда это может произойти?

— Россия реализует на территории Южной Осетии большой комплекс работ и программ. В первую очередь — это программа социально-экономического возрождения Южной Осетии. Это большие деньги, многие направления, касающиеся, в том числе и социального обеспечения населения, строительства больших инфраструктурных объектов. Но сейчас мы приходим к такому этапу, когда необходимо создание непосредственно производственного сегмента. В республике должны создаваться рабочие места. Сейчас это, пожалуй, главная задача. Руководство Южной Осетии об этом знает, уделяет этому очень много внимания. Работа идет. Она непростая, длительная. Но только от этого будет зависеть будущее республики.

— Рабочие места…

— Да, рабочие места, производство. Это самое главное для республики. Ведь туризм тоже создаст рабочие места. В Южной Осетии есть два больших направления, которые надо развивать, которые им дала земля — это сельское хозяйство и туризм. Климатические условия есть, население есть. Надо только работать.

— Население возвращается?

— Динамика есть. Если посмотреть статистические данные, которые каждые полгода публикует правительство, да, население возвращается. И чем быстрее будет проходить процесс создания рабочих мест, тем больше будет возвращаться людей.

МОСКВА, РИА Новости
1

Источник: arms-expo.ru